Номер 08, 2009

Эллада Алексея Лосева

Европейская культура своими корнями уходит в культуру античную. А.А. Тахо-Годи

В Библиотеке истории русской философии и культуры «Дом А.Ф. Лосева» (Арбат, 33) проходит выставка «Эллада Алексея Лосева». Предлагаем вниманию читателей беседу с доктором филологических наук, ученицей и наследницей А.Ф. Лосева Азой Алибековной Тахо-Годи, в которой она рассказала о творческой истории некоторых из представленных в экспозиции изданий.

Алексей Федорович Лосев всю жизнь занимался изучением античной культуры. Его научный вклад огромен. Наша библиотека попыталась это показать, подготовив к 115-летию со дня рождения А.Ф. Лосева выставку «Эллада Алексея Лосева».

– Аза Алибековна, пожалуйста, раскройте творческую историю хотя бы нескольких книг из представленных здесь, а также расскажите о причинах, которые побудили А.Ф. Лосева заниматься античностью...

– Наверное, многим известно, что Лосев перед поступлением в Московский Императорский университет окончил Новочеркасскую гимназию, одну из самых лучших в тогдашней России. Там прекрасно давали новые и древние языки. Завершая гимназический курс, Алексей Лосев мог свободно говорить по-немецки и по-французски, а на остальных изученных языках читал. Особенно любил греческий и латинский.

В 1911 году он поступил в Московский университет, сразу на два отделения историко-филологического факультета: философское и классической филологии. Античность была для него очень важна, очень серьезна. Это же основа всей европейской культуры. Поэтому кто не знает античности, тот не знает и европейской культуры.

У нас, увы, многие этого не понимают. Даже нынешние философы зачастую не знают как следует древних языков. Между тем Алексей Федорович (далее – А.Ф.) считал, что каждому философу надо быть еще и филологом. А иначе как ты будешь понимать текст?! Если имеешь за плечами одну филологию, сможешь ли понимать философскую суть произведений мыслителей?! Не каждому это по силам. Вот что важно помнить!

Все книги Лосева, и по так называемой чистой философии, – хотя бы восьмикнижие 20-х годов, – наполнены материалами совершенно различными, и современная философия там великолепно представлена, и античность.

Сейчас я работаю над переизданием «Очерков античного символизма и мифологии». У меня на столе две книги: 1930 года и 1993-го. Мне приходится сравнивать тексты, чтобы новое издание было абсолютно выверено. И попутно я убеждаюсь еще раз, к каким фундаментальным выводам может приходить ученый, если он обладает филологическим и философским анализом.

Вот говорят, что у Платона было учение об идеях. А.Ф. изучил все его огромное наследие, тысячи платоновских страниц. Все прокомментировал и попутно выяснил, что на тысячах страниц об эйдосе говорится всего 408 раз и об идее – всего 96. О каком систематическом учении в данном случае можно говорить? Но его предшественники следовали традиции, верили ей, внимательно не изучали (хотя были хорошие старые философы и филологи), да еще фронтально, с таким усердием в течение лет. А Лосев вывел фундаментальный итог: оказывается, учения специального об идеях не было. Вот вам результат сочетания филологии и философии.

Отрешенной, так называемой чистой философии в реальности не существует. Она обязательно должна сочетаться еще и с филологией.

Теперь отвечу на вопрос о том, какое место в восьмикнижии Лосева занимала античность. Откройте эти тома 20-х годов, и вы увидите, что там фигурируют имена Платона и Аристотеля. Зато знаменитая «Диалектика мифа» наполнена откликами Лосева на современную ему литературу, в том числе и так называемого Серебряного века. Он внимательно цитирует и анализирует заинтересовавшие его произведения.

Важно подчеркнуть то, что А.Ф. ответственно относился ко всем своим работам: большая книга или рецензия в несколько страничек, статья в «Философской энциклопедии» (далее – ФЭ) или в научно-популярный двухтомник «Мифы народов мира» – он всегда представлял исчерпывающий материал. Поэтому никогда не обращал внимания на то, сколько страниц или знаков заказывают редакторы. Он на знаки эти не смотрел, а старался все задуманное представить полностью, дав все, что по данному предмету нужно, по его мнению, поместить, например, в энциклопедическую статью. И получались иной раз примечательные вещи!

Его статья о Платоне в пятитомной ФЭ (выходила с 1960-го по 1970 гг.) превосходила по размерам статью о Ленине. Конечно, никто этого стерпеть не мог. Редакторы его сокращали. Впрочем, лояльно, аккуратно. Боялись сильно сокращать, зная, что тогда Лосев вообще перестанет для них писать. Какой был бы позор, если бы Лосев отказался участвовать в ФЭ!

А.Ф. гнул свое, редакторы – свое. В конце концов заместитель главного редактора БСЭ (куда входила ФЭ) Лев Степанович Шаумян – очень порядочный человек (сын революционера) – решил в благодарность за огромный вклад Лосева в ФЭ напечатать его статьи отдельным выпуском; так называемым макетом: в энциклопедическом формате, в таких же столбцах.

Это редчайшее издание вышло с грифом «Для общественного обсуждения». Так пометили, чтобы оправдать этот макет. Но, конечно, ничего не обсуждали, потому что всей этой замечательной и сложной философии никто не знал, за исключением, наверное, известного философа и близкого к А.Ф. человека – Валентина Фердинандовича Асмуса.

Итак, просто-напросто оттиснули несколько сот экземпляров, и часть из них подарили нам. Остальное распространялось на усмотрение администрации.

И еще. Когда А.Ф. работал над своими статьями, он, можно сказать, заранее считал, что каждая из них – основа какой-то его следующей книги. Поэтому всякий раз у него уже был, так сказать, определенный задел, готовый план нового исследования.

В течение многих десятков лет профессор Лосев создавал свою «Историю античной эстетики» (далее – ИАЭ). Огромный труд, восемь томов в десяти книгах. Идеи этого исследования были намечены еще в работах и рукописях середины 30-х годов.

Первый том ИАЭ вышел в 1963 году в издательстве «Высшая школа», да и то в виде как будто бы учебного пособия, потому что издатели в то время, когда А.Ф. готовил рукопись, заявляли, что никакой античной эстетики нет.

Но после появления книги в свет, в другом издательстве – «Искусство» – поняли, что дело затеяно серьезное; почему бы им необычным проектом не заняться... Все остальные тома ИАЭ выходили именно в «Искусстве».

Иной раз спрашивали, почему Лосев назвал свой труд «Эстетикой»? Может, для того, чтобы разрешили печатать? Совсем и не философские будто это книги...

Но дело в том, что А.Ф. задумал очень интересную вещь: он решил исследовать тысячелетний путь античной культуры. Этот путь к новой эпохе – христианской. И назвал Лосев исследование «Эстетикой» неслучайно. И не скрывал, как иные полагали, под видом эстетики свои философские идеи. Ничего этого не было.

А.Ф. всегда писал и говорил (удивляюсь, как этого не замечают – наверное, плохо читают), и даже в самой ИАЭ объяснял свой замысел (в одном из томов). Он считал, что чем древнее философия, тем она выразительнее, а значит, тем она эстетичнее.

А что это такое? Дело в том, что чем древнее философия, тем больше она смыкается с мифологией. А мифология красочна, выразительна, и значит, эстетична. Лосев считал эстетику наукой о выразительных формах.

Такой предмет несет на себе печать своего времени во всей полноте своей красоты или безобразия, так как безобразное тоже имеет свою особую выразительность, то есть эстетичность.

Античный мир, вся его культура насыщены мифологией. Там были и прекрасные герои, и великолепные боги, но вместе с тем – и чудовища, страшилища, разные оборотни, полулюди, полуживотные, древовидные, змеевидные и другие подобные существа.

Именно с этой страшной архаикой боролись боги и герои, со всеми порождениями Матери-Земли, с миром безудержных стихийных губительных сил. Но ведь эта древность и есть особая культура, поэтому ИАЭ – история античной культуры, которая включает в себя как свои обязательные компоненты античную философию и мифологию, а также античную математику, историю, филологию.

Это единство и целостность составляют определенный культурный тип. Лосев с ранней молодости своей всегда мечтал создать именно тип античной культуры. И как раз эту задачу он на страницах своего гигантского труда исполнил. Когда внимательно человек читает эти толстые книги, он наблюдает, как постепенно меняется, например, представление об античных богах.

Ведь античность – политеизм, вера во множество богов, из которых каждый несет свою функцию. Постепенно множество богов уменьшается. Боги соперничают и борются, одно божество поглощает другое... В конце концов господствует лишь одно божество, например, Солнце-Гелиос, Сияющий Аполлон, затем и его победило некое единое, абсолютное начало, совсем не телесное, но абстрактное и даже не имеющее имени. Вот как интересно.

Языческая культура выработала учение о Первоедином, о Едином божестве. Другое дело, как его себе представлять. Конечно, это божество ничего общего не имело с христианским. И это важно!

В ту пору, когда начало развиваться христианство, античность шла к полному упадку. Но философы античные были врагами христианства, Так что ИАЭ – это путь язычества, претерпевавшего разные модификации в течение сотен лет, и в итоге доходит до порога христианских идей.

А.Ф., изучая необъятный материал, всю терминологию создал заново, все категории разрабатывал. Долгим оказался путь от язычества к христианству. У Лосева как раз представлены эти подступы к христианству и первые христианские писатели. И вся эта замечательная культура заключена в восьми томах и десяти книгах.

Новое издание этого грандиозного труда было в 2000 году. Но, к сожалению, оно вышло без тех указателей, без того аппарата – очень важного и полезного для читателей, – который есть в первом издании.

Нет, никак нельзя говорить, что А.Ф. ушел от чистой философии, тем более изучая античность. Стоит отметить, что лосевская Эллада непростая и очень страшная. Он не идеализирует ее. Идеализацией Эллады славилась эпоха Возрождения. А в XVIII веке это есть в работах знаменитого искусствоведа Иоганна Винкельмана, для которого все в античности прекрасно, боги великолепны, искусство отражает красоту тела... Далее эту линию продолжали романтики конца XVIII-го и вплоть до середины XIX в., когда начались великие открытия Древней Греции.

Они-то и показали (и особенно в начале XX века) на материке и на островах, что Эллада страшна, даже ужасна. С этим ужасом боролись герои (дети богов и смертных) и одерживали победы. Но и они, как оказалось, охвачены гордостью невероятной из-за своих подвигов. А гордыня приводила их к гибели; именно гордость губит людей.

У Лосева серьезная, глубокая и с историческими безднами картина, где всегда играет роль Мать-Земля и проявляет себя судьба, от которой уйти невозможно. Вся эта сложная, многоплановая, трагическая античность масштабно представлена в многотомной ИАЭ.

– Кроме ИАЭ Лосев подготовил множество других изданий. Среди них – четырехтомное собрание сочинений Платона, его любимого философа. Вы ведь тоже принимали участие в той работе?

– Конечно. Издание Платона – огромное дело. Тем более Платон – идеалист. А время-то советское. Мыслителей делили на идеалистов и материалистов. Между прочим, А.Ф. все время боролся с этой глупой классификацией. В ФЭ ему пытались навязывать подобные дефиниции, но все-таки он победил: ни в одной его статье нет такого разделения.

Для Лосева дух и материя соединяются вместе, а вовсе не раздельно существуют. Как могут существовать отдельно материя, отдельно сознание? Это находится в полном единстве, в целостности.

Разрешение по изданию книг зависело от Комитета по печати, который считал себя высшим арбитром. Наконец издательству «Мысль» разрешили выпустить три тома. Закипела работа. А издатели пошли на хитрость: они третий том разделили на два полутома. И Платон вышел в четырех книгах. Затем еще смелый шаг – дополнительный том. Назвали его «Платон. Диалоги». И оказалось, что весь Платон заговорил по-русски!

А.Ф. написал к каждому диалогу статьи (это помимо большой вступительной), давал схемы развития сюжетов диалогов, распределял их логически по определенной системе. А я сопровождала каждый диалог комментариями. Над изданием Платона хорошо поработали и издатели, и редакторы. Все – специалисты! Многие – выпускники классического отделения МГУ, которым я 33 года заведовала, где и сейчас состою профессором. До сих пор ко мне на занятия приходят студенты.

Редакцией заведовала философ и хороший знаток античности Лариса Владимировна Литвинова. А редактор – Сесиль Яковлевна Шейнман-Топштейн, выпускница классического отделения. Именно эта профессиональная общность способствовала тому, что получилось превосходное собрание сочинений Платона.

Когда мы с А.Ф. занимались Платоном и Аристотелем, то подготовили биографически-философский том, который далеко не сразу удалось издать. Первоначально биографии мыслителей вышли отдельными выпусками, причем в «Детгизе». Это было прибежище, между прочим, для многих авторов. Когда не удавалось что-то осуществить для взрослых, шли в «Детскую литературу». Книжечки, кстати, изданы очень красиво.

А.Ф. обычно писал философскую часть, а я – все связанное с биографией. Поэтому изучала массу всяких древних текстов, множество документов, свидетельств тех же самых греков, римлян, потому что римляне любили своих предшественников и, как говорилось, плененная Греция победила своих победителей. Для этих книжек пришлось изучать множество документов. И это важно. Ведь там нет ни одного слова, не подтвержденного документально. Но, конечно, в издании «Детгиза» всю научную часть пришлось убрать. В дальнейшем мы решили передать рукопись в «Молодую гвардию». Отдельная книга, включавшая биографии Платона, Аристотеля и весь научный аппарат, вышла в популярной серии ЖЗЛ.

Любопытна история огромного тома «Античная мифология с античными комментариями к ней», в нем 1140 страниц. Над этим сводом А.Ф. работал приблизительно с середины 30-х годов. К 1941-му все было готово. Один том представлял собой олимпийскую мифологию, то есть богов, а в другом – мифология героев. А герои-то какие были! Например, Геракл или Дионис. Дионис же был сначала герой, а потом – божество.

Лосев привлек очень известных переводчиков, которые переводили многие редкие греко-латинские тексты. Сам А.Ф. брался за самые сложные философские эпизоды, написанные еще комментаторами прежних времен. Древних толкователей переводить брался только сам Лосев.

Каждой части книги предшествовали интересные исследования А.Ф. Они вводили читателя в древнюю мифологическую эпоху, которая в свою очередь делилась на разные периоды.

Подготовленную рукопись издатели послали, как водится, на отзывы. Одна рецензентка, так называемый «красный профессор» (окончила институт Красной профессуры), на самом деле толком ничего не понимала и не знала, почему и возмутило ее отсутствие классовой борьбы в этом томе. Она даже не сознавала, о каком времени идет речь. Ей, видите ли, требовалась классовая борьба, хотя никаких классов в те отдаленные времена не существовало. Но для ЦК партии мнение этой особы оказалось убедительным. Это раз.

Во-вторых, свои же филологи-античники увидели в А.Ф. соперника. Как это – Лосев, недавний арестант, собирается издавать такой труд, а мы что – хуже? Почему не мы? Но ни у кого не хватало ни терпения, ни труда, ни знаний таких, которые могли объединить в систему тысячу лет мифологического развития. Для этого слишком много надо знать и в глубинах греческого мира быть своим, так сказать, человеком. Так называемые «коллеги» тоже написали отрицательные отзывы.

И главное – Лосев вождей не цитирует! Схватились за Маркса, за Энгельса, которых сами (в душе презирая) тоже никогда не цитировали. Вокруг этого громадного тома началась неприличная возня.

Наступил 1941 год. И кончилось все еще печальней, чем можно было предположить. В дом № 13 на Воздвиженке, где жил Лосев, попала фашистская бомба. Погибла библиотека, часть архива. На самой глубине гигантской воронки нашлись несколько рукописей в картонных переплетах. Среди них – Олимпийцы... Эта часть мифологии сохранилась, а героическая – вся погибла. И я всегда говорю: событие вполне понятное – греческие боги бессмертны, поэтому и выжили, а герои – смертны, они должны погибнуть.

Так вот и оказалось, что этот громаднейший том только и посвящен олимпийской мифологии. Но главное другое. Многие годы ряд близких друзей пытался мне помочь в печатании. Но никто из издателей не брался издать красиво. В 2005-м – удалось! В нашей библиотеке есть несколько экземпляров этого роскошного тома. Там великолепные репродукции.

За какую книгу ни возьмись у А.Ф., они все с огромным трудом выходили при его жизни. С невероятным напряжением. Зато после его кончины вдруг спохватились: какой, оказывается, замечательный философ, филолог, эстетик, философ музыки, философ математики.

Начали издавать и сейчас многое заново переиздают. А я так полагаю, что до сих пор ни один том, в свое время изданный Алексеем Федоровичем, не издан так, как он бы хотел. Издатели, напуганные в свое время тем, что Лосева в 1930 арестовали за его книги и тогда же прорабатывали, считали его буквально классовым врагом, с особым удовольствием цензуровали, вычеркивали, редактировали, творили бог весть что. Недаром А.Ф. всегда говорил, что редакторы – главные враги автора. Только теперь есть новые издания, которые сверены с рукописями, им полностью соответствуют. Вышли в авторской редакции! Да, путь к читателям у Алексея Федоровича оказался очень долгим и тернистым...

Беседу вела Ольга КОЗЛОВА

К началу ^