Студенческий меридиан
Журнал для честолюбцев
Издается с мая 1924 года

Студенческий меридиан

Найти
Рубрики журнала
40 фактов alma mater vip-лекция абитура адреналин азбука для двоих актуально актуальный разговор акулы бизнеса акция анекдоты афиша беседа с ректором беседы о поэзии благотворительность боди-арт братья по разуму версия вечно молодая античность взгляд в будущее вопрос на засыпку встреча вузы online галерея главная тема год молодежи год семьи гражданская смена гранты дата дебют девушка с обложки день влюбленных диалог поколений для контроля толпы добрые вести естественный отбор живая классика загадка остается загадкой закон о молодежи звезда звезды здоровье идеал инженер года инициатива интернет-бум инфо инфонаука история рока каникулы коллеги компакт-обзор конкурс конспекты контакты креатив криминальные истории ликбез литературная кухня личность личность в истории личный опыт любовь и муза любопытно мастер-класс место встречи многоликая россия мой учитель молодая семья молодая, да ранняя молодежный проект молодые, да ранние монолог музей на заметку на заметку абитуриенту на злобу дня нарочно не придумаешь научные сферы наш сериал: за кулисами разведки наша музыка наши публикации наши учителя новости онлайн новости рока новые альбомы новый год НТТМ-2012 обложка общество равных возможностей отстояли москву официально память педотряд перекличка фестивалей письма о главном поп-корнер портрет посвящение в студенты посмотри постер поступок поход в театр поэзия праздник практика практикум пресс-тур приключения проблема прогулки по москве проза профи психологический практикум публицистика путешествие рассказ рассказики резонанс репортаж рсм-фестиваль с наступающим! салон самоуправление сенсация след в жизни со всего света событие советы первокурснику содержание номера социум социум спешите учиться спорт стань лидером страна читателей страницы жизни стройотряд студотряд судьба театр художника техно традиции тропинка тропинка в прошлое тусовка увлечение уроки выживания фестос фильмоскоп фитнес фотокласс фоторепортаж хранители чарт-топпер что новенького? шаг в будущее экскурс экспедиция эксперимент экспо-наука 2003 экстрим электронная москва электронный мир юбилей юридическая консультация юридический практикум язык нашего единства
От редакции

Выпуском  журнала занимался коллектив журналистов, литераторов, художников, фотографов. Мы готовим рассказ о  коллегах и  об их ярких, заметных публикациях.

А сейчас назову тех, кто оформлял СтМ с 1990-х до 2013-го.

Главный художник Александр Архутик,
мастер компьютерного дизайна Алексей Колганов
и фотограф Игорь Яковлев.

Большая часть обложек и фоторепортажей – творческая работа Игоря Яковлева.

Надеюсь, что нам удастся представить Вам  увлекательную историю создания и деятельности  СтМ.

Юрий Ростовцев, гл. редактор
«Студенческого меридиана», журнала,
которому я с удовольствием служил
с 1977 по 2013 годы.

Наши партнеры










Номер 10, 2007

Филология по нотам

Работая над вступительным сочинением, которое, как выяснилось, пишут даже абитуриенты Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского, Федор Тарасов так увлекся, что сдавать пришлось черновой вариант. Переписать текст, далеко выходящий за рамки школьного сочинения, просто не хватило времени. Но преподаватели остались довольны, и свою заслуженную «пятерку» он получил. Все в этой истории было бы обыденным, если бы не диплом кандидата филологических наук абитуриента Тарасова.

Сегодня студент четвертого курса вокального факультета консерватории без пяти минут доктор наук – на подходе диссертация в Институте мировой литературы. Тезка Достоевского и Шаляпина, он удачно совмещает филологические изыскания на тему евангельского текста в произведениях писателей XIX века и карьеру певца. А скоро в Москве состоится сольный концерт тридцатитрехлетнего баса.

Выучил на зубок

Застать Федора в Москве удалось случайно. Между выступлением в Казани и кругосветным турне, в которое он отправляется вместе с хором Сретенского монастыря, Федор заглянул в редакцию «Ст.М».

– Что произошло в вашей жизни раньше: знакомство со словом или с музыкой?

– Наверное, все-таки с музыкой. Когда родители поженились, они купили дом в деревне под Дмитровом. Там мы со старшим братом Андреем родились и росли. Буквально с пеленок нас окружали не только звуки природы, но и классическая музыка. Слушали даже духовные произведения, которые тогда было сложно достать. И читали нам много. Давали разглядывать альбомы по искусству.

Приятели, которые приезжали к родителям в гости, когда мы были маленькими, теперь вспоминают, как мы изучали эти книги, сидя на горшках, – смеется Федор. – А осознанное знакомство с музыкой произошло, когда мне было года три. Слушал трио баянистов на пластинке и понял, что хочу играть. Мне по наследству от отца достался баян, который в свою очередь ему передал дядя. Меня еще за инструментом не было видно, а я пытался извлекать из него какие-то звуки. Потом отец научил играть «На сопках Манчжурии» – этот вальс он сам когда-то освоил.

Если свой первый музыкальный опыт Федор запомнил, то о встрече с литературой ему не дает забыть старинное Евангелие – семейная реликвия, пережившая несколько столетий, но не устоявшая перед натиском детского любопытства. Книгу в роскошном кожаном переплете младшие Тарасовы первым дело попробовали на зуб. И так увлеклись, что отгрызли застежки.

Страсть к литературе вскоре пересилила и любовь к музыке, и увлечение живописью. Окончив музыкальную школу по классу баяна и проучившись два года в изостудии, Федор все-таки решил пойти по стопам отца, литературоведа – поступить на филфак. Идеей соблазнился и его старший брат, собиравшийся заниматься историей, как мама.

МГУ Федор и Андрей покоряли вместе, одновременно поступили в аспирантуру и даже кандидатские защищали параллельно. Но все последние страницы вузовских тетрадей Федор по привычке изрисовывал карикатурами преподавателей. А вот о том, чтобы вернуться к музыке, до поры даже не задумывался.

Спор студента с философами

– Классическую литературу нам стали читать рано. Тогда мы еще многого не понимали, – рассказывает мой собеседник. – Но я уверен, что глубинный смысл усваивался, хотя рационального осознания его еще не было. Дух произведения – то, что за буквами – в нас уже был. Поэтому когда мы уже самостоятельно осваивали те же книги – это было перечитывание.

– А была книга, которая открыла дорогу в филологию?

– В девятом классе я прочитал «Идиота» Достоевского. Изучал его долго, осознанно, с размышлениями, с пометками на полях. После этого появился вкус к филологическому анализу, какой-то, если так можно выразиться, исследовательский задор.

Пристальное изучение произведений Достоевского Федор продолжил и в университете. А идеей будущей кандидатской диссертации «Евангельский текст в произведениях Достоевского» проникся уже на третьем курсе.

– Моя курсовая была посвящена исследованию Достоевского русскими религиозными философами – Бердяевым, Булгаковым, Франком, – объясняет Федор. – Анализ этих философов меня заинтересовал, но показалось, что в трактовке что-то не так. Впечатление было такое, будто они используют Достоевского как материал для изложения собственных концепций. Я решил «поспорить» с ними. Взглянул на структуру «Братьев Карамазовых» и увидел, что произведение состоит из двенадцати книг, в каждой из которых есть узловые точки, в которых происходят центральные события в жизни того или иного персонажа. Есть евангельская притча о винограднике – мне показалось, что роман повторяет ее конструкцию. Потом уже в записных книжках Достоевского я нашел доказательство своей гипотезы.

Всю жизнь Достоевский хранил Евангелие, подаренное ему женами декабристов по пути в Омский острог. Четыре года на каторге он читал только его и оставил в нем множество пометок. Если все их проанализировать, становится понятно, что у Достоевского были любимые евангельские сюжеты, которые соединялись в некое единое концептуальное целое. Все его произведения – от «Бедных людей» до «Братьев Карамазовых» – заданы этим концептуальным целым – системой притчевых евангельских фрагментов.

– Как родилась тема докторской диссертации «Пушкин и Достоевский: евангельское слово в литературной традиции»?

– В двенадцатой книге «Братьев Карамазовых», где идет суд над Дмитрием, есть отсылки к Гоголю. А через Гоголя – к ряду важных образов у Пушкина и в русской литературе всего XIX века. Выстраивается целая литературная традиция. Эта арка – от Пушкина к Достоевскому – дает импульсы как вглубь, к древнерусской литературе, так и к современности. Достоевский считал себя учеником и преемником Пушкина, несмотря на то, что они совершенно разные художники. Глубинная связь между ними раскрывается именно в использовании обоими евангельского текста.

Когда меня рекомендовали в докторантуру Института мировой литературы, эту концепцию я решил оформить в виде диссертации.

– Вы наверняка успели получить и опыт преподавателя?

– Было такое, – улыбается Федор. – Один семестр вел семинар по русской литературе последней трети XIX века и читал лекции в Литинституте. Опыт был приятный, положительный и продуктивный. Но мне казалось, что для серьезной преподавательской работы я должен приобрести достаточный жизненный и интеллектуальный багаж. Чтобы момент неловкости в общении со студентами преодолеть – я ведь был их ровесником, двадцатиоднолетним мальчишкой. Так что свои преподавательские опыты я если не закончил, то, по крайней мере пока, прервал.

На стыке музыки и литературы

А вот путь к музыке, прерванный после окончания музыкальной школы, Федор продолжил одновременно с окончанием университета и поступлением в аспирантуру. Заслушиваясь звуками церковного хора в Успенском соборе родного Дмитрова, он скоро сам оказался среди певцов.

– Лет с восемнадцати появилось желание углубиться в церковную жизнь. Это произошло по зову души, – говорит Федор. – Возникла мечта петь в церковном хоре. Я ходил на службы в Успенский собор, там познакомился с дьяконом, который оказался профессиональный вокалистом. Он, видимо, услышал в моем голосе какой-то материал. Предложил со мной позаниматься. Регент хора прослышал о наших занятиях. Бас – редкий голос. Поэтому вскоре меня пригласили на клирос. Какое-то время проходил ученическую стадию. А через год уже чувствовал себя как рыба в воде.

Когда защитился и стал работать в Москве, пришлось перебраться в столицу. Хотелось расти и музыкально. Стал заниматься с педагогами. Но что-то не складывалось на протяжении нескольких лет – мы не находили общего языка. Параллельно пел в храме Михаила Архангела на Плющихе. Некоторые из певцов выступали и в составе светских коллективов, и когда требовался бас, приглашали меня.

В 2003 году Федор стал лауреатом Пушкинского молодежного фестиваля искусств Российского государственного университета нефти и газа им. И.М. Губкина. Первый раз выступал соло и боялся поднять глаза, чтобы посмотреть в зал. Но заметно осмелел после участия в лауреатском концерте фестиваля, который проходил в Доме музыки. А еще через год нашел наконец «своего» педагога по вокалу. И, прислушавшись к совету профессионала, в двадцать девять лет оказался на прослушивании на вокальный факультет консерватории. – Когда сдавал кандидатский минимум, думал, это последний в жизни экзамен, – признается Федор. – На прослушивание пошел просто так. Дождался своей очереди, спел – и дальше по своим делам. Оказалось, прошел в первый тур. Наверное, тот факт, что поступать я не собирался, и стал моим психологическим преимуществом. Потом прошел и во второй тур. А это, сказала мне педагог, уже серьезный показатель.

Второй тур – в Большом зале консерватории. Я был в предвкушении этого выступления, и со мной произошла забавная история. Мы с педагогом взяли класс для подготовки. И я так увлекся репетицией, что, когда взглянул на часы, было время моего выхода на сцену – выступал последним. Обычно, конечно, время сдвигается. Но тут, как назло, все прошли минута в минуту!

Открываю дверь класса, ведущую на лестницу, и ребята с высоты четвертого этажа кричат: «Федя, уже все спели. Комиссия сейчас разойдется». А декан факультета предупредил, что любой опоздавший – вылетает. Я перепугался. Рванул вверх по лестнице. Концертмейстер только и успела мне шепнуть: «Не пой, дыши». Я на ходу надел пиджак. Выбежал на сцену. И минуту просто стоял – восстанавливал дыхание. Но, конечно, не до конца отдышался. Единственное, что помню из того выступления: «Как бы мне допеть фразу и не задохнуться». Это была ария Зороастра из «Волшебной флейты» Моцарта. Со сцены вышел, вообще ничего не соображая!

Дальше были письменный и устный экзамены по сольфеджио и сочинение. Сольфеджио я благополучно сдал. Думал, от сочинения меня освободят. Пришел к проректору, гордо демонстрируя диплом кандидата наук, но меня осадили: «Вот и порадуйте наших преподавателей хорошим сочинением».

– Переплетение музыки и литературы, наверное, приносит невероятные плоды?

– Вокал – синтез музыки и слова. Сейчас среди певцов распространилась «болезнь», когда человек наслаждается звучанием собственного голоса и забывает, о чем поет и какой смысл вложен в произведение. Буквально вчера слушал запись Хворостовского и подивился: певец с мировым именем, а куплеты в народной песне расставил так, что нарушился сюжет... Я всегда анализирую текст произведения, культурно-исторический контекст. Это помогает построить сценический образ. Даже интерес к живописи помогает. Пение – это то же рисование, только не кистями и красками, а голосом.

Подбор репертуара для меня очень важен. Часто певцы идут по проторенной дорожке. Есть набор общеизвестных произведений, которые у всех на слуху. И вокалисты не задаются целью найти репертуар, который был бы им ближе по темпераменту, по духу. А как же масса потрясающих по красоте и глубине произведений, которые пылятся на полках, невостребованные лишь в силу того, что до них не доходят руки? Я стараюсь искать вещи, которые либо редко исполняются, либо вообще не исполняются. Есть в моем репертуаре старинные народные песни, которые даже в нотах трудно было найти. Например, «Над серебряной рекой». Мы с друзьями-аккомпаниаторами буквально воскресили ее из небытия.

Читая Гумилева, напал на одно очень интересное стихотворение. Показалось, что оно очень музыкально. Попросил знакомую, композитора, написать музыку к этому стихотворению. У Пушкина тоже нашел интересное стихотворение. И снова она написала музыку. Я стал исполнять эти романсы, они понравились публике и органично, как мне кажется, вошли в музыкальную жизнь. Стараюсь такие неизвестные произведения вкраплять в репертуар.

– Вы продолжаете петь на клиросе. Это некая дань церкви, воспитавшей в вас певца?

– Для меня это занятие, приятное для души. И, конечно, я благодарен церкви. Но вообще это традиционный не только для русской, но и для европейской культуры путь музыканта. Музыканты рождались в лоне богослужебной культуры. Приятно ощущать себя причастным к древней традиции.

Сейчас пою в хоре Сретенского монастыря. Здесь, мне кажется, один из лучших в России, а может быть и в мире, коллектив. Мы активно выступаем, гастролируем.

– Случались какие-либо судьбоносные встречи с оперными величинами?

– Была такая встреча, правда, заочная – через записи – с болгарским оперным певцом Борисом Христовым. Он для меня образец удивительного синтеза артиста, вокалиста, живописца в пении. Поддерживает меня в моменты колебаний, неуверенности.

– В чем-то приходится себя ограничивать, чтобы не потерять голос?

– Для певца главное – не только беречь голос чисто технически: не пить, не курить, заниматься спортом, хорошо питаться. Важно еще и постоянно развиваться духовно, интеллектуально. Без этого развития можно легко превратиться в звукоизвлекающую машину.

– Что в филологических и в музыкальных планах? Как распределились сегодня приоритеты?

– После защиты докторской диссертации планирую взять тайм-аут в филологии. Пение – сейчас главное. Готовлюсь записывать диск с оперными ариями и с классическими романсами. До него был пробный – с народными песнями и романсами. Через год буду участвовать в конкурсе и прослушиваться в оперные театры.

– Удачи!

Анастасия БЕЛЯКОВА


К началу ^

Свежий номер
Свежий номер
Предыдущий номер
Предыдущий номер
Выбрать из архива