Номер 10, 2011

Корни рок-н-ролла

(Окончание. Начало – №№ 6, 2011, 7, 2011, 8, 2011, 9, 2011)

Прорыв

Первыми на борьбу с рок-н-роллом в Америке бросились самозванные блюстители общественной морали и самодовольная старая гвардия серых кардиналов звукозаписывающей индустрии. Взволновал их, естественно, не новый стиль сам по себе, и даже не тот факт, что для обозначения его из старого негритянского жаргона было извлечено грубое словечко. Паника началась, когда стало ясно: музыкальное суб-пространство, идеально, казалось бы, обустроенное для вечной эксплуатации, вышло из-под контроля и начинает развиваться непредсказуемо.

Примерно так же отреагировала на взрыв рок-н-ролла и Британия: кульминацией развернувшейся здесь лицемерной компании стала обструкция Джерри Ли Льюиса в мае 1958 года. «Разница состояла лишь в том, что трескучая болтовня лакеев здешнего истэблишмента была лишена паранойи, – замечает историк рока Тони Расселл. – Дикие вопли прессы о жутком поведении тедди-боев и полном моральном разложении послевоенного поколения молодежи на основные слои британского общества не произвели ни малейшего впечатления».

С музыкальной же точки зрения рок-н-ролл был здесь «темной лошадкой»: никто, кроме музыкантов и немногочисленных поклонников джаза понятия не имел о социальных и культурных его корнях. Впрочем, и посвященные не допускали мысли о том, что чуждый британской культуре феномен может сколько-нибудь успешно прижиться на местной почве.

«Не думаю, что в Британию когда-либо придет мода на рок-н-ролл. Видите ли, эта музыка предназначена в основном для цветных. Невозможно представить себе, чтобы рок-н-ролл приобрел здесь действительно массовую популярность...» В мае 1956 года, когда руководитель эстрадного оркестра Тед Хит произносил эти слова, «мода» на рок-н-ролл в Британию уже пришла: Билл Хейли успел шесть раз побывать в «списках», Лонни Донеган имел на своем счету два хита, а в тот самый день, когда не слишком удачное «пророчество» Хита было опубликовано, Элвис Пресли дебютировал в Тop 20 с синглом «Heartbreak Hotel». Неделю спустя сюда подтянулся и Карл Перкинс, а летом в первой двадцатке уже находились Фрэнки Лаймон с группой Teenagers, Фэтс Домино, Джин Винсент и The Platters.

Между тем, смягчи Тед Хит свою несколько прямолинейную мысль («Не думаю, что рок-н-ролл надолго покорит Британию, он чужд самой нашей природе», или: «Вряд ли рок-н-ролл проживет очень долго в этой своей первобытной форме»), и с ним, пожалуй, можно было бы согласиться. Дело в том, что первый американский рок-десант, кардинальным образом изменив жизнь британских подростков, совершенно не задел широких слоев населения. Молодежь буйствовала, визжала, молилась новым кумирам, а жизнь текла своим чередом. Британская индустрия звукозаписи также наотрез отказалась воспринимать рок-н-ролл всерьез. Временное массовое умопомрачение это следовало бы проигнорировать... но что если использовать его в своих целях, а заодно малозаметными манипуляциями превратить в нечто более понятное и приемлемое?

У британцев, успешно освоивших и видоизменивших все музыкальные новшества из-за океана, в этом смысле накопился богатый опыт. Очевидно, и сейчас предстояло местной «антисептической» обработкой обезвредить очередную заокеанскую эпидемию, использовав надежных и верных в коммерческом отношении местных артистов. Нашлись, конечно, и в британском бизнесе молодые ребята, заподозрившие в рок-н-ролле нечто большее, чем просто очередное заокеанское извращение; они бросились на поиск настоящих британских рокеров, но... таковых в округе не обнаружилось.

В течение второй половины 1956 года в Британии стали появляться первые интерпретаторы рок-н-ролла. К 1959 году их скопилось тут столько, что впору было открывать экспортный конвейер за океан. В лучшем случае они (вместе с продюсерами и инструменталистам) научились искусно копировать американцев. Даже в самом вдохновенном исполнении британский рок звучал как-то очень мило и пресно, совсем по-домашнему.

Впрочем, особого значения это уже не имело. К 1959 году – отчасти в силу трагических случайностей и происшествий, но в основном под давлением американского истэблишмента – первая волна рок-н-ролла выдохлась. Избитый и затравленный, он быстро превратился в бесхребетную аморфную самопародию, очень похожую на британское «отражение». Разумеется, как и любой уважающий себя пришелец-монстр, рок-н-ролл не сдался на милость человеческой цивилизации: мутировав, он вырвался на свободу во множестве новых форм, но... то начиналась уже новая, куда более спокойная эпоха. И если музыкальные ее достижения вполне сравнимы с наследием предыдущей, то пионеры рока по-прежнему стоят в истории особняком – на гигантских, недостижимой высоты пьедесталах.

Билл Хэйли

Итак, сначала были «корни». А на «второй день» Бог создал Билла Хэйли с «Кометами», чем, конечно же, продемонстрировал завидную игривость воображения. Круглолицый и добродушный уже в молодые годы, Хэйли приближался к своему 30-летию, когда судьба внезапно сделала его знаменитым. Остальные участники ансамбля выглядели еще старше.

Хэйли не был великим певцом, автором, композитором или стилистом; The Comets также при всем желании колыбелью музыкальной революции не назовешь. Лидер группы играл на ритме, а две гитары, тенор-сакс, контрабас и ударные не столько «свинговали», сколько держали ритм: почти все их песни были выдержаны в одном темпе.

Кто знает, может быть, в том и была скрытая сила Хэйли? В отличие от бурных выплесков конкурентов, пьесы «Комет» вполне подходили для танцев: группа во все времена легко собирала полные танцплощадки. Кроме того, звучала она громко, а главное – четко, с подчеркнуто мощным битом: пластинки Хэйли были для своего времени удивительно хорошо спродюсированы.

Хэйли вырос в Честере неподалеку от Филадельфии, штат Пенсильвания; помимо местного свинга он с молоком матери впитал в себя и звучание очень популярной в этих местах музыки кантри. Пропутешествовав в 1945–48 годах этаким кантри-эстрадником едва ли не по всей стране, он осел затем в родном Честере, поступил работать на местную радиостанцию WPWA и собрал ансамбль под названием «Four Aces Of Western Swing». В 1948 году благодаря регулярному появлению в эфире группа получила контракт с небольшой фирмой грамзаписи, после чего перешла на мэйджор-лэйбл и, несколько скоректировав звучание, стала уже походить на «саму себя».

В 1951 году Хэйли, переименовав коллег в The Saddlemen, выпустил «Rocket 88», кавер-версию старого ритм-энд-блюзового смэша (всего за месяц до этого эту же песню записал Джекки Брэнстон с группой Айка Тернера), и закрепил первый успех синглом «Rock The Joint» (1952), после чего, вдохновленный общественным энтузиазмом, записал собственную композицию «Crazy Man Crazy» (не столько уже ритм-энд-блюз, сколько смешную на него карикатуру), которая в августе 1953-го стала хитом.

В марте 1954 года Хэйли со своей группой (переименованной в The Comets) подписал контракт с «Декой» и выпустил «Rock Around The Clock», в мае 1954 года – следующий, «Shake, Rattle And Roll». Через три года после того, как первая из этих двух песен была впервые ему предложена, Хэйли неожиданно для самого себя стал главным героем новой эпохи, сделав «Rock Around The Clock» ее неувядающим гимном.

Некоторое время Хэйли вполне соответствовал этой своей роли лидера: он снялся в первых рок-н-ролльных фильмах, выпустил в 1955–56 годах добрый десяток хитов, разлетевшихся по планете миллионными тиражами. Одним словом, место в музыкальной истории себе обеспечил. И все же к моменту своего первого визита в Британию в феврале 1957 года он успел стать живым анахронизмом. К этому времени уже началась эра которая, изменила весь ход современной музыкальной истории.

К началу ^